Главный приоритет – надежность - «Новости - Энергетики»

Московский ледяной дождь показал, что надежность энергоснабжения – это такой фактор, про который мы любим говорить, но не очень любим его реализовывать в жизни. Какие комплексные меры, на ваш взгляд, должны быть предприняты?
– Нельзя выделить последовательность, надо применять все в совокупности. Ледяные дожди уже были под Москвой, другое дело, что тогда не было такой концентрации электрических нагрузок, поэтому тогда без света осталось меньше потребителей. Сетей было меньше, следовательно, меньше времени требовалось на устранение неисправностей. Но то, что такие события были, это точно, поэтому нельзя говорить, что ледяной дождь – это что-то сверхъестественное. Отсюда возникает вопрос: как минимизировать последствия таких стихийных явлений?
Первое, что необходимо сделать, – это изменить правила устройства электроустановок. Об этом говорили давно и много, но до сих пор нет решения, кардинально меняющего правила устройства электроустановок в части определения категорий снабжения потребителей.
Потребитель первой категории – это потребитель, для которого существует два независимых источника, то есть к нему подходят два кабеля с разных секций шин 6–10 кВт. При этом сама подстанция может питаться по одной линии. Если она погасла, все гаснет. Это ПУЭ не предусматривает.
С другой стороны, в мире есть просто потребитель первой или особой категории надежности и все остальные. Потребитель сам выбирает, по какой категории он хочет снабжаться. Приведу простой пример, вопиющий, с моей точки зрения, случай – погашение аэропорта Домодедово. Погасло две подстанции 110 кВт. Аэропорт – это потребитель особой категории. У него вообще не должно быть перерыва электроснабжения. Какие-то системы у них сработали, что-то подхватили аккумуляторы, как это было в больницах в реанимациях. Это были потребители первой категории, то есть два независимых источника, две подстанции или две отдельные двухцепные линии.
Вопрос: почему там не было нормальных резервных источников питания? Сегодня есть газотурбинные установки в 6 МВт, которые выпускаются как в России, так и за рубежом. Они работают как на газе, так и на солярке и керосине. При приближении ледяного фронта они запускаются и работают параллельно. Если что-то погасло, они подхватывают нагрузку. Три установки по 6 МВт дали бы возможность аэропорту сохранить свою работу. Не надо 100%, можно ввести ограничения. А у нас практически полностью все погасло. Это из области фантастики. Но потребитель должен за это нести ответственность, платить за надежность.
Еще ни разу не сработала система предъявления претензий потребителей к энергоснабжающей организации, а в данном случае претензии пассажиров к аэропорту. Это обошлось бы намного дороже, чем создать эту систему.
– Мосэнергосбыту, то есть снабжающей компании, были предъявлены две претензии от юридических лиц и шесть претензий от частных лиц.
– Пока будет действовать нигилизм потребителей электроэнергии, энергоснабжающие организации не перейдут на нормальную систему надежности. Во всем мире та организация, которая отвечает за электроснабжение, называет вам цену и отвечает за качество. Если что-то произошло по ее вине, она заплатит вам штрафы и примет на себя все претензии, это прописано в договорах. Почему мы к этому не приходим? Почему мы зарываем голову в песок? От этого многие наши беды.
Срок службы энергетического оборудования – 25 лет. Да, мы его ремонтируем, меняем детали, но при использовании оборудования, которое прослужило более 25 лет, вероятность его отказа увеличивается в разы, что связано с усталостью металла, контактностью и т.д. Оборудование необходимо менять, так как затраты на ремонты становятся соизмеримыми с затратами на замену и реновацию. Должны быть жесткие регламенты. Эксплуатация не должна отступать от них ни на шаг, иначе мы живем по принципу «авось», что в энергетике недопустимо.
Необходимо, во-первых, выпустить регламент, в котором были бы прописаны все сроки службы оборудования, а во-вторых, определить, что такое надежность и кто несет за нее ответственность. Надежность должна определяться не бумагой, а каждым отдельным потребителем. Если клиент хочет быть обеспечен по первой категории, мы должны понимать, как его обеспечить, а он – платить за эту надежность.
– Если мы сейчас посмотрим на наши сети, мы увидим, что износ линий 70–80%, износ подстанций тоже высок. У нас нет денег для того, чтобы перейти на жесткие регламенты. А если увеличивать тарифы, они станут неподъемными.
– Здесь принципиально нужно решить несколько вопросов. Сетевики часто говорят, что остановили развитие, что медленно строятся новые объекты электроснабжения, не успевают за ростом потребления. Надо расставить приоритеты. Главный приоритет – надежность.
При реконструкции каждого объекта, который полностью выработал свой срок, мы резко снижаем вероятность отключения на этом объекте и увеличиваем мощность. Здесь встает второй вопрос – мощность. Президент объявил: «Пора экономить, пора сокращать расходы на единицу продукта энергоносителя». Давайте от слов переходить к делу. У нас скоро возникнут районы, в которые мы физически на том уровне, на котором стоит сейчас энергетика, не сможем передать электроэнергию. Это будет невозможно, пока не будет новых технологий, например, по сверхпроводимости. Это путь в тупик. Почему во всем мире такая высокая цена на электроэнергию? Да только для того, чтобы люди экономили. Да, она, цена, высокая для большинства жителей, но для основных производителей, видимо, не столь высокая. За счет этого еще конкурентоспособны металлургия, химическая отрасль и прочие жизненно необходимые отрасли. Надо переходить на суперсовременное оборудование, чтобы на единицу продукции как можно меньше затратить энергоносителей. Тогда надо будет строить меньше станций.
– Да, считается, что мы от трех до шести раз больше затрачиваем энергоносителя на единицу продукции, а где-то и в 20 раз. Но не будем забывать, что мы – северная страна, где есть вечная мерзлота и т.д.
– Есть направление, которое требует решений. Все требует времени. Приоритет – это реконструкция, для которой нужны деньги. Да, государство должно определиться. Холдинг МРСК подготовил некую программу, передал в правительство, где выделено более 3 трлн. рублей. Зачем делалось реформирование энергетики? В первую очередь чтобы станции отдать в частные руки, так как на реконструкцию не было денег.
Предполагается, что сети должны находиться под контролем государства. Я уверен на 100%, что это единственно верный вариант. В этом случае нам надо объявлять дополнительную эмиссию, и государство этот пакет выкупает. Эти деньги необходимо пускать на реконструкцию. Государство должно ставить приоритеты не на словах, а на деле.
Убежден, что нужна реконструкция. Большинство сетей в России уже выработали свой ресурс, их так или иначе надо реконструировать.
– Есть ли люди, которые готовы провести такие реконструкции и взять на себя ответственность за инженерные решения?
– В этом проблема. Я думаю, их найти можно, но очень внимательно нужно посмотреть на старую гвардию, которая отошла от активной работы. Нужно посмотреть опытных ребят в филиалах. В каждом случае это должна быть команда, которая должна все проанализировать и просчитать.
Мы отстали от всего мира по той же механической расчистке. Бульдозерами чистить просеки нельзя, нужно использовать мульчеры. Это совсем другая производительность труда, совершенно другое качество просеки. Если мы рубим вручную, то через шесть лет мы должны проводить вырубку повторно. Использование мульчера позволяет делать перерыв в 10–12 лет. Если мы будем еще поддерживать, не запускать, то перерыв будет еще больше. И цена, если правильно ее устанавливать, вполне приемлема. Окупаемость техники и затрат на расчистку механизированным способом по отношению к ручной расчистке гарантирована.
– Экономисты-энергетики давно оценивают покупку или установку оборудования, но не эксплуатацию, не содержание.
– Все должно быть в комплексе. А первый показатель, который все это будет оценивать, – это претензии, предъявленные потребителями, цена, которую придется платить за перерыв в электроснабжении, когда ты поймешь, что сиюминутная затрата вообще не считается, а считается только срочность, ее окупаемость. В эксплуатации на сегодня нет окупаемости затрат только по той причине, что нет претензий. Но потребитель не сегодня, так завтра проснется. Сегодня восемь претензий, а завтра их будет 180.
Мы должны к потребителю повернуться лицом. Мы должны нести перед ним полную ответственность. Отсюда опять приоритет. Потребитель должен быть на первом месте, и не только вновь подключаемый, а тот, кто сегодня снабжается электричеством. Для вновь подключаемых должны быть несколько другие правила.
С просеками было еще несколько важных моментов. В чем я на 100% убежден, так это в том, что ликвидацией таких аварий должны руководить не МЧС, не офицеры, а профессиональные управленцы по ликвидации именно этих аварий. Я очень надеюсь, что в ситуации под Москвой были такие люди, хотя, судя по телевизионным картинкам, некоторые вещи объективно делались не так.
Мы давно знаем, что при массовом падении деревьев пройти по линии невозможно. Я начиная с 2002 года закупал гусеничные тягачи, на которых бригада из девяти человек может передвигаться по этим просекам. Сначала чистятся просеки, выпиливается все, что наклонилось, так как ты только прошел, а следующее дерево упадет. Выпиливать надо все, что хоть чуть-чуть наклонилось. Это аксиома. При этом одних электромонтеров точно недостаточно, надо привлекать местное население и местные лесозаготовительные конторы. Со всей страны можно собрать специалистов, которые могут работать на высоте 30 метров, но нерационально использовать их для вырубки. Должна быть четкая организация. Спилили – дальше идем, сразу делаем опоры, провода. Организацией этой масштабной работы должны руководить профессионалы, которые участвовали в ликвидации последствий подобных аварий.
Еще в 2006 году я предлагал Чубайсу создать энергетическое МЧС. Не надо дополнительных людей, просто формируется штаб из опытных специалистов. Есть все регламентирующие документы, которые находятся в папке. Наступил критический момент, выдал папку, где все прописано. Не надо ничего изобретать.
– В этот раз, когда был московский коллапс, приезжали энергетики из Тулы, Вологды, Рязани. Это была добровольная товарищеская помощь. Это прекрасно, но должны быть правила.
– Могу поделиться своим опытом. В МРСК Северо-Запада были договора между всеми товариществами, когда они еще не были юридическими лицами. Вопрос в том, кто принимает решения и сколько человек направляет на объект. Необходимо обследовать, где прошел фронт, какую территорию он задел, куда двинулся. На основании этого мы понимаем, сколько бригад надо на линию в 100 кВт протяженностью в 50 км. Мы понимаем, сколько людей надо на линию в 35 кВт. Мы понимаем, что все линии 10–0,4 за три дня не восстановишь, потому что это тысячи километров. Первое лицо, оценив всю обстановку, принимает решение, от кого, сколько бригад направить.
Сегодня бригады имеют в своем распоряжении сухие пайки, второй комплект спецодежды, маленькие дизельные генераторы, если надо. Принимающая сторона предоставляет места размещения, организует места подвоза горячего питания. Работает целый механизм. Схема отработана, нужно взять опыт тех энергетиков, кто это делал.
– Но ведь есть и своя специфика. Одно дело – работа на Севере, другое дело – та же самая работа в Сибири, третья – такая же работа на Кавказе.
– Да, они совершенно разные и требуют разной подготовки. Я убежден, что неразумно использовать бригады из Сибири в Подмосковье. Нужно привлекать бригады из своей зоны, которые могут быстро подойти и вступить в бой.
Обязательно сетевые компании должны быть оснащены дизельными генераторами, поскольку мы отвечаем за электроснабжение, чтобы запитать наиболее ответственных потребителей. Социальные объекты мы обязаны запитать. Именно у нас должны быть дизельные генераторы, ни у кого другого. Скорее всего у нас должны быть газотурбинные установки, то есть маленькие электростанции.
Есть еще один момент, который связан со всеми этими авариями. Мы подробно разобрали износ линий. А как выходить из ситуации износа подстанций? Подстанции должны быть в максимальной заводской готовности. У нас много было обсуждений типовых проектов. Уже давно изобретены все тепловые схемы, соответственно, все типовые проекты. Когда есть проект, подстанция изготавливается и отлаживается на заводе. Она вывозится на объект и устанавливается. На объекте делается только строительная часть.
– Когда создается математическая модель, она утверждается заказчиком, и завод получает возможность максимально собрать это оборудование, если нельзя его разделить на какие-то части, но основа должна быть на заводе. Это решит вопрос надежности?
– Это в первую очередь решит вопрос времени, качества и цены, а также надежности. При этом завод приезжает и собирает. То, что собрал завод, он берет на обслуживание. Проектирование отчасти производит этот завод. Как делают европейские страны? Они приняли принципиальные технические решения, а конструктивно все делается на заводе.
Можно сделать что-то контейнерного, модульного типа, где-то делать россыпью, но вся эта подстанция должна собираться на заводе. Вот, что нужно сделать, особенно при реконструкции. Нельзя реконструкцию растягивать на несколько лет: пострадают цена, качество и многое другое. Реконструкция подстанций сейчас идет два года, иногда 3–4 года. Можно реконструировать подстанцию за пять месяцев, максимум, но с годом подготовки.
– Смущают два обстоятельства: первое – кадры, которые не только захотят принять решение, но и смогут их реализовать, второе – деньги. Сейчас энергетикам выделяются большие деньги, но важно грамотно ими распорядиться.
– Кадры, да, их надо обучать, воспитывать, надо проводить обучение методам этих работ. Надо приглашать заграничных специалистов, смотреть, как у них это организовано. Обучать надо тщательно отбираемых людей, тех, кто действительно может этим заниматься. Надо не только отбирать, но и создавать условия. Люди должны работать и отработать вложенные в их обучение средства.
Таких людей найти сложно, но реально. Из них надо формировать команду. Я убежден, что в головной компании нужно иметь команду суперспециалистов, а не просто грамотных инженеров. Должна быть группа специалистов, которая покажет, в каком направлении двигаться.
– Есть научно-технические центры, но каждый из них разрабатывает какую-то зону, какое-то направление, они не озабочены надежностью всей системы.
– На самом деле научные центры всегда решали локальные задачи. Сегодня задачи не локальные. Сегодня задача – ГЛРО-3, но не с точки зрения нового строительства, а с точки зрения реконструкции, повышения жизненной способности нашей системы. Надо деликатно, аккуратно подойти к этой проблеме. Можно не создавать никаких институтов, нужно, чтобы правильные реперные точки дала головная организация.
– Вы правильно сказали, что деньги на все это надо искать не просто в энергосберегающих технологиях, а в энергоэффективности.
– Да. Потребитель, который хочет подключиться к сетям, в первую очередь должен вкладывать. Он должен понимать, что его надежность стоит денег, она не бывает дешевой. Чем меньше потребляешь, тем меньше, возможно, ты будешь вкладывать.
Здесь еще есть одна тонкость. Сетевые затраты не зависят от передаваемой мощности и энергии. Это некая константа, что такие затраты есть и их надо нести. Сеть готова передать ровно столько, на сколько она рассчитана. Это должно быть обеспечено в тарифе, а не зависеть от мощности. Потребитель за предоставленную электроэнергию должен платить отдельную определенную сумму.
– Но если потребители – глухая деревня, где всего десять домов, и они в принципе не могут этого оплатить?
– Значит, это берет на себя государство. Затраты на такие объекты должны быть заложены не в тарифе, а идти отдельной строкой. С другой стороны, были случаи, когда в деревне остался один дом, а до него 5 км идет линия в 10 кВт и еще 800 метров линия в 0,4 кВт. Сетевая компания предложила владельцам этого дома поставить дизельный генератор. Мы будем приезжать, заправлять его соляркой. Это тоже решение. Это вопрос приоритетов и аккуратной, спокойной реализации этих планов.

Беседовал Алексей Иванов