Партнерство и союз - «Новости - Энергетики»

Валентин Межевич,
председатель Совета по энергетической безопасности и технологической надежности

Председатель Совета по энергетической безопасности и технологической надежности Валентин Межевич рассказывает об итогах рабочей встречи Комитета по надежности Некоммерческого партнерства производителей электрической энергии и Комитета по энергомашиностроению Российского союза промышленников и предпринимателей.

Надежность и безопасность

– Вы вели «круглый стол» по силовым и газовым турбинам, встречались с представителями заводов. Как вы считаете, это был довольно трудный разговор?

– Событие, о котором вы говорите, это не «круглый стол», а рабочая встреча Комитета по надежности Некоммерческого партнерства производителей электрической энергии и Комитета по энергомашиностроению Российского союза промышленников и предпринимателей. Сам разговор был не трудным, а необходимым. Оценим ситуацию. Министерство энергетики в прежнем виде отвечало за все: за развитие, заказы, централизованный заказ нового оборудования и количество оборудования, которое необходимо для развития энергетического комплекса. Потребители знали, что им надо, а производители знали, что им при этом делать. Между тем у нас произошли серьезные преобразования в генерации. Сегодня больше двух десятков генерирующих компаний, и каждая из них работает как самостоятельный субъект. Произошла смена собственников на энергетических машиностроительных заводах. И ко всему не стало централизованного органа, который служил мостиком между ними. Появились межведомственные группы, которые пытаются этот процесс оценить.

На встрече мы обсудили четыре темы. Прежде всего думали, как создать структуру или площадку для обсуждения важных вопросов: какое оборудование, какие параметры, на каком топливе, какие сроки необходимы, по мнению генераторов, для модернизации своих сегодняшних объектов. В этой структуре или на площадке можно сопоставить прогнозный заказ с возможностями наших энергомашиностроителей.

К слову, рассмотренная проблема тесно смыкается с темой технологической безопасности. Это вопрос не праздный! Мы видим отсутствие современных, с высокими эксплуатационными показателями образцов оборудования для энергетики… Наблюдается разрыв: все разбежались по своим огородам: производители электроэнергии в одну сторону, производители оборудования – в другую. На встрече обсудили идею организации площадки, на которой производители электрической энергии будут рассказывать о том, что им необходимо, а производители оборудования получат ориентир на этот заказ. Нам необходимо уменьшить объем поставок оборудования из-за рубежа.

Ориентация на импортное оборудование – опасная игла. Да, оно высокоэффективно, но мы попадаем в зависимость от поставок сменных запасных частей для оборудования, произведенного за рубежом. К тому же влияют таможенные барьеры. Предположим, что-то повредилось – какая-то деталь на турбине. Ее нужно срочно привезти, но быстро мы не можем. Задержки на таможне – это только одна сторона. С другой – у нас нет никакой гарантии, что в Европейском союзе или в США, где находится производитель оборудования, не будут внесены поправки в законодательство, которые запретят поставки этих запасных частей. И что тогда делать? В части технологической безопасности эксперты должны сделать оценку, какой процент должен быть современного отечественного оборудования, а что мы можем в качестве образцов для присутствия технологической платформы получать из-за рубежа. Это очень тонкий и серьезный вопрос. Посмотрим, что из идеи создания площадки получится.

– Мне показалось, что обе стороны нашли взаимопонимание.

– Я бы сказал, что не только взаимопонимание, а гораздо больше. Два года назад на «круглом столе» в Комитете по энергетике Государственной думы много претензий к «генераторам» высказывали производители оборудования по поводу того, что покупается оборудование за рубежом. А «генераторы» возмущались, что производители оборудования не делают того, что им нужно. Сейчас ситуация изменилась. Производители энергии столкнулись с трудностями, со стоимостью жизненного цикла оборудования, которое закуплено за рубежом. Они начинают задумываться над тем, что, может быть, надежнее опираться на собственных производителей. Наблюдается и серьезный сдвиг в психологии производителей оборудования. Они чувствуют, что энергетики приперты ценой. Они будут вынуждены очень внимательно пересчитывать свои затраты, причем не только на создание единичного объекта, а на создание всего жизненного цикла установленного оборудования. Производители оборудования сказали, что готовы продавать инструмент для производства электрической энергии и отвечать за весь его жизненный цикл с гарантиями.

Вторая тема, которую мы обсудили на встрече, – энергетический ремонт. Мы растеряли сервис, что стало проблемой для энергетики. Вопросы есть в квалификации как руководителей, так и персонала. Это связано с проблемой расформирования ПТУ. Производители оборудования сказали, что готовы создать заводские бригады и выполнять серьезные работы: модернизацию, реконструкцию, замену основных деталей. Бригады создадут, если будет спрос. Это очень серьезный сдвиг, к которому подтолкнули неприятные аварийные события последних лет.

Третья тема касалась противоаварийных запасов крупных запасных частей. Они, к сожалению, периодически требуются. Запасные части дорогие. Энергетики сегодня вынуждены держать их у себя для восстановления объектов. Всё оборачивается замораживанием оборотных средств. Зачем в каждой энергосистеме замораживать деньги? Сколько запасных частей нужно? Статистику предстоит изучить на заводе-изготовителе. Оценить, сколько и каких запасных частей должен постоянно держать на заводе изготовитель. Энергетики будут знать, что запасной ротор всегда есть, не надо его у себя держать и при этом перекладывать расходы на плечи потребителей. Представители альянса сказали, что они готовы в этом направлении действовать вместе с нами. Проблема, конечно, сложная, нужен круг договоров, однако задачи надо решать.
Четвертая проблема заключается в том, что производители электрической энергии и производители оборудования должны заниматься инновациями. У каждого из них в разной степени, в разном объеме есть средства на финансирование НИОКР. У всех они есть. Предложено эти средства собрать под совместную цель. Идею поддержали и те и другие. Они сказали: «Давайте обсудим, например, какую газовую турбину делать для массовой замены, какие энергетические компании в этом будут участвовать. Сложим деньги на одну цель». Я считаю, что именно здесь, в этой точке, вполне применим механизм частного и государственного партнерства. Надо сложить деньги, обратиться к государству как к третьему участнику, заинтересованному в развитии, предложить участие государственных средств в этом направлении.
Такие темы обсуждены. Все они нашли поддержку с обеих сторон. Теперь нам нужно двигаться дальше: создавать площадки для обсуждения, реализовывать идеи на практике. Я думаю, что мы будем встречаться с представителями органов, которые управляют энергетикой, в первую очередь с Министерством энергетики. Если там найдем понимание, это будет успех. Тогда эти площадки мы реально запустим в жизнь, начнем выдавать документы не каждый со своей стороны, а согласованно для достижения цели, которую поставили.
– Одним словом, встреча прошла удачно. Она была первая, но не последняя.

– Встреча была непростая, но очень удачная по пониманию сторон. Следующую встречу мы планируем, по предложению Комитета по надежности НП производителей электрической энергии, устроить по твердому топливу, по углю. У нас и там много проблем. Мы должны понять, что планируют производители угля, потому что существует очень жесткая зависимость электростанций от марки и качества угля. Мы к этой встрече сейчас готовимся. Возможно, она состоится в начале февраля. И третья встреча, которую мы планируем провести, – это встреча с проектировщиками, инжиниринговыми компаниями и проектными институтами, которые остались. Нас интересует вопрос типизации проектов. Мы должны понять, какие типовые проекты нужны. Мы должны почувствовать, что хотели бы увидеть генераторы в виде типового проекта, что способны сделать проектировщики. Мы должны к этому вернуться, потому что это и удешевление проектирования, и понятна стоимость такого проекта, так как есть его опробованная стоимость, и понятна скорость строительства.

– Я надеюсь, это будет на новом уровне, потому что проектировщики очень любят использовать старые типовые проекты?

– Все на это надеются. Посмотрим. Повторяю, это только наметки.
Надежность сквозь призму законов

– Я бы хотел спросить по поводу энергоэффективности, энергосбережения. Этот вопрос сейчас так заболтали, что даже неловко говорить. Но не говорить тоже нельзя, потому что приближается 1 января 2013 года, когда все будут должны получить энергопаспорта и начинать работать.

– Я не хочу сказать, что его совсем заболтали, как вы говорите. Я как энергетик, так как давно работаю в этой сфере, могу сказать, что вопросами энергетической эффективности под разными углами зрения мы занимались всегда, потому что всегда были плановые задания по сокращению затрат на производство одного киловатт-часа. Были направления, которые максимизировали эффект от комбинированного производства тепловой и электрической энергии. Можно вспомнить, что в 1996 году был написан 28-й ФЗ об энергоэффективности. В ту пору боролись две концепции: делать закон прямого действия, который бы детализировал, что нужно делать, либо рамочный закон, который бы сказал, что надо этим заниматься. К сожалению, победила вторая концепция, то есть приняли рамочный закон, который сказал, что энергоэффективностью надо заниматься. Было предложено создать фонды энергоэффективности в каждом регионе. Где-то эти фонды сработали правильно, где-то нет, где-то в отрицательную сторону.
Сейчас есть 261-й ФЗ. Нам некуда деваться, потому что жить с такой энергонеэффективной экономикой дальше нельзя. Во-первых, мы вступили в ВТО, с такой энергоемкостью продукция наших предприятий будет неконкурентной. Во-вторых, мы подошли к некоему пределу, который связан с покупательной способностью населения, со стоимостью как электрической, так и тепловой энергии. Пришло время заняться вопросом с двух сторон.
Если мы будем так расточительны в потреблении конечного продукта, то есть тепла и электрической энергии, нам надо создавать все больше объектов и больше нагружать тариф, который уже становится предельным. Надо останавливаться, то есть нужно повышать энергоэффективность не только производителей, но и потребителей энергии. Идти с двух сторон. Тогда нам потребуется меньше объектов, и мы сможем сосредоточиться на модернизации тех, которые есть, во-первых. А во-вторых, это позволит уменьшить нагрузку на карман конечных потребителей.

261-й ФЗ, при всей критике этого закона, написан как закон прямого действия. Да, он описывает не все направления энергоэффективности. Он создавался с пониманием того, что следом за ним пойдет закон о теплоснабжении и решит необходимые вопросы в энергоэффективности теплоснабжения. А следом за ним внесен закон о водоснабжении и канализовании. Этот закон, кроме наведения порядка в коммунальном секторе, направлен на то, чтобы коммунальная инфраструктура была тоже энергоэффективной. Когда писался 261-й ФЗ, мы, конечно, недооценили ситуацию со сроками проведения энергоаудита. Во-первых, не было специалистов по проведению энергоаудитов, во-вторых, когда закон уже после второй переработки пошел на второе-третье чтение, мы опоздали со всеми сроками внесения необходимых изменений в региональные бюджеты. В итоге муниципальные и региональные бюджеты уже были приняты, а средства на проведение энергоаудитов не были заложены. Все это повлияло на подготовку федеральной программы по энергосбережению. Я отчетливо понимаю, что часть региональных программ носит формальный характер, они делались на не совсем правильной статистической базе и их нужно будет пересматривать. Привязать, как говорится, их к жизни, подкорректировать в соответствии с возможностями, с необходимыми направлениями. И после этого запускать.
То, что закон свою роль выполняет, – безусловно. Он определяет необходимость измерения производства и потребления энергии. Когда мы эту стадию пройдем, разберемся, где теряем. После этого можно будет перенаправить нас на проблемы, которые требуют минимальных затрат, но дают максимальный эффект, переделать свои программы. Считаю, что закон правильный. Он даже запоздал. Когда мы принимали законы о реформировании электроэнергетики в 2003 году, требованием Совета Федерации к разработчику (Министерству экономического развития и торговли) стал обязательный пересмотр закона об энергоэффективности и скорейшее принятие закона о теплоснабжении. Вовремя не сделали ни того ни другого. Если бы 261-й ФЗ родился хотя бы в 2005 году, я думаю, у нас в отрасли другая картина бы была. Она и сейчас меняется. Так что у нас нет другого пути.

– Есть или нет у нас альтернатива традиционной энергетике?

– Закон об энергоэффективности имеет много аспектов. Главное нам – не увлечься в рамках энергоэффективности модными направлениями. Они нам не особо нужны. Я имею в виду возобновляемые источники энергии. Там, где нет своего газа, где стоимость его высока, безусловно, должны быть и ветер, и солнце, но все равно это должно дотироваться государством. Я сейчас не вижу необходимости массового внедрения. Мы должны, безусловно, на этой платформе присутствовать. Мы должны уметь производить самое современное оборудование, но точечно, то есть там, где это необходимо, где нет централизованного электроснабжения, например в Якутии. Там ветродизельные электростанции и ветростанции с накопителями энергии мы должны делать, потому что там стоимость электроэнергии на привозном дизельном топливе очень высока. Именно в такие места мы должны свои усилия направлять. А там, где у нас присутствует большая энергетика, пусть будет технологическая платформа: освоили, запустили, набираемся опыта, движемся дальше. Я не думаю, что мы должны все бросить и заниматься ветром и солнцем. Нет, у нас хватает других забот.

Что касается возобновляемой энергетики, мне кажется, мы должны свои усилия направить на переработку сельскохозяйственных отходов, на биогазы. Это очень важно, особенно с точки зрения экологии. На этом нужно сосредоточиться и помочь это развивать.

Вторая тема, которой мы, к сожалению, мало касаемся, но она нас ударит когда-нибудь очень больно, – это проблема энергетической переработки мусора. Я не совсем уверен в правильности названных цифр, но говорят, что в год мы производим мусора 323 кг на каждого, от младенца до пенсионера. И этот мусор становится с каждым годом все более экологически вредным: различные упаковки, множество пластика, который очень плохо разлагается. Очень серьезная тема медицинских отходов и т.д. Все это на свалках, захоронениях. Как следствие, последующие процессы: заражение подземных вод, заражение атмосферы, невозможность жить рядом с этими свалками, освоение новых земель. Надо решать эту проблему, отходами нужно заниматься. Думаю, это должно быть приоритетным направлением в возобновляемых источниках. А остальное – присутствие, платформа, работа. А что касается ветра и солнца, то необходимо присутствие на платформе с сохранением возможности производства таких образцов, так как они могут когда-нибудь потребоваться. И пара слов о приливных электростанциях. Конечно, энергию моря нужно использовать. И нужно заниматься малыми гидростанциями.

– Работы предстоит много, и хлопотной работы! Но вам же нравится, это же часть вашей жизни?

– Абсолютно верно: это значимая часть моей жизни.

Беседовал Алексей Иванов