Ловушка для потребителя - «Новости - Энергетики»

Потребитель независимо от того, в какой сфере используется им электроэнергия, рассматривается энергосистемой в первую очередь как плательщик. Это, в принципе, правильно. Но создается впечатление, что только и исключительно для получения прибыли и существует вся энергетическая система России. И вся эта система, вся ее мощь с неумолимой и непреодолимой силой из потребителя выдавливает, иначе не скажешь, ту самую прибыль. Основой основ непомерного бремени, что система взвалила на потребителя, является далекое от совершенства, логики ценообразование на энергетические ресурсы. При этом абсолютно игнорируется тот факт, то непреложное правило, что потребитель должен быть равноправным участником этого процесса и, если угодно, участником системы, равным партнером с поставщиками энергоресурсов и всеми, кто оказывает услуги в отрасли. Потребитель не имеет этих прав де-факто, но имеет де-юре обязанность оплачивать энерготариф, от чего не отказывается, но хочет при этом, чтобы эти платежи были объективными, экономически оправданными и чтобы декларировавшееся реформой отрасли снижение цен наступило.
Сегодня же ценообразование для потребителя хуже китайской грамоты, совершенно непонятно, за что и почему столько он должен платить. Разделив электроэнергию на два вида продукции, мы, работники отрасли, сами построили для потребителя интересную ловушку. Взять тот же ДРМ. Что такое долгосрочный рынок мощности? Мы платим за электроэнергию, когда мы ее потребляем. Когда мы платим за мощность, то мы платим за возможность производства электроэнергии, создавая тем самым некий новый непонятный финансовый и, соответственно, имущественный комплекс, который создается за счет платежей потребителей. Отсюда возникает право потребителя защищать свои экономические интересы в виде претензии на то имущество, которое создается за счет его денег.
Что получается с потребителем, можно рассмотреть на примере металлургической компании. Сегодня заключены договора на оплату дополнительных договоров поставок мощности с 19 энергетическими компаниями до 2032 года. Это значит, что мы до 2032 года будем оплачивать энергетическим компаниям мощность, которая будет числиться за нами, но тогда, на наш взгляд, необходимо поделить имущественные права на оплаченную нами мощность. А так получается, что мы создаем мощность, возвращаем эти деньги в виде платежей по ДПМ, выступая абсолютно безголосыми спонсорами на этом рынке. Мы оплачиваем создание новых мощностей, а потом еще оплачиваем ее содержание и эксплуатацию. Эта ситуация абсурдна. Мы создали благоприятные условия для того, чтобы была возможность развивать нашу энергетику, но забыли посмотреть на вторую сторону медали. Мы схлопнули конкуренцию на рынке электроэнергии и убили рынок инвестиций, без которого невозможно развитие рынка новых мощностей.
Ради чего тогда делали реформу в электроэнергетике? Мы говорили, что нужно обеспечить конкуренцию в сфере производства, свободный доступ инвестиций в эту сферу на конкурентной основе и на этой же основе право выбора потребителя для получения дешевых энергоресурсов. На этой базе подразумевалось снизить себестоимость производства электроэнергии в целом и снизить издержки компаний за счет конкуренции. Предложенный же сегодня вариант, реализованный в виде постановления правительства – ошибочный и тупиковый вариант. Мы полностью освободили наши ОГК и ТГК от всякого контроля над инвестиционным процессом, за какие деньги и на каких условиях они строят новые мощности, чьи деньги туда вложены и какие капвложения там сформированы. Потребитель, который все это оплачивает, полностью отстранен от контроля. Это первое.
Второе. А можно ли в этих условиях построить какую-то, допустим, новую станцию и таким образом попасть в электроэнергетический бизнес? Наша компания, посчитав все платежи, которые нужно сделать сегодня на рынке, пришла к выводу, что мы можем сами построить станцию на 400 мегаватт, ПГУ, ТЭЦ, и это нам будет выгодно. Мы обратилась в правительство с предложением: «Мы не будем платить ДПМ, снимите с нас необходимость платы за ДПМ, мы за свои деньги построим собственную электростанцию, вместе со своим потреблением уйдем из баланса электростанции, оставшись, конечно, на параллельной работе». Нам сказали, что этого нельзя делать. Хотите строить станцию, стройте, но ДПМ все равно должны заплатить. Но тогда это двойная плата, то есть мы за свои деньги должны построить нескольким ОГК, ТГК какие-то агрегаты на их станциях, подарить им это, а кроме того, строить свою электростанцию. Это абсурд. И никто другой, ни какой-то иностранный, ни наш инвестор, кто попытается построить электростанцию, не сможет этого сделать, так как ему на условиях ДПМ этого не разрешат.
Таким образом, сегодняшний долгосрочный рынок мощности полностью перенес все риски на потребителя. А где же тогда пункт о равноправии партнера-потребителя электроэнергетических компаний? Где равноправие, если все риски перенесены на потребителя? Плати и молчи. Становится непонятно, как мы поддерживаем предпринимательство, как мы хотим перестраивать промышленный сектор для того, чтобы на базе внедрения инновационных технологий перейти или увеличить объемы ВВП за счет этого сектора экономики.
Попробуйте в этих условиях получить газ для собственной электростанции. Что говорит Газпром? Он говорит: «Читайте программу до 2000 года, я всем электростанциям газ уже распределил. А вы хотите сверх того или в том числе?» Мы говорим: «В том числе, потому что мы отказываемся от других электростанций, которые нам навязываются». Нам говорят: «Идите к этим электростанциям, пусть они согласятся подписать с вами договор, что они уступают свою часть газа в вашу пользу».
Пытаясь добиться инвестиций в электроэнергетику для создания более современных, наиболее интересных мощностей, мы закрыли любую возможность конкуренции. Весь рыночный антураж, который сегодня используется, – это все прикрытие простой системы распределения: кому, сколько и за что нужно платить. Зачем мы делали всю эту реформу? Нам в таком случае надо вернуть Чубайса и попросить его всем миром закончить формирование настоящего рынка электроэнергии.
Осуществляя все преобразования, мы рассчитывали на миллиардные поступления со стороны внешних инвесторов. По факту же получается, что мы обязали потребителей за их счет и абсолютно без выгоды для них самих развивать электроэнергетику. Когда потребители говорят: «Дайте нам акции, мы же ваши инвесторы», нам говорят: «Помалкивай, без тебя обошлись. Тебя не спросили, когда подписывали постановление правительства? Не спросили. Вот и не возникай, значит, так и надо». Лоббисты, которые протолкнули всю эту идеологию, ввели правительство в заблуждение. Это тупиковый вариант. Он не работает на благо развития электроэнергетики. Он загнал отрасль в тупик. Из этого тупика, если вы подписали договора до 30-х годов, я вижу один выход: надо идти в конституционный суд. Это нарушение конституционных прав о равноправии всех участников рынка, это нарушение закона об инвестиционной политике Российской Федерации в виде капитальных вложений, это нарушение закона об акционерных обществах. Это не открывающий перспектив развития для нас вариант, который, к сожалению, узаконен на высшем уровне. Я считаю, от этого надо отказываться.
Основу этой системной ошибки можно найти в нашей устаревшей системе ценообразования. Давным-давно мы разделили электроэнергию на два продукта: на электроэнергию и кВт·ч. Тогда были страшные для нашей экономики времена. Тогда электропотребление промышленного производства упало на 60%, электростанции были не загружены, их надо было как-то спасать. Мы говорили тогда: «Давайте разделим платежи, будем платить за мощность, чтобы обеспечить сохранность оборудования: содержание, ремонт, заработную плату, а за кВт·ч будет оплачивать только тот, кто действительно потребляет энергию, кто работает». Всем это так понравилось, что теперь этот рынок мощности стал превалирующим и удушающим фактором нашей экономики. Сейчас другие времена. Надо переходить на новый метод ценообразования.
Почему у нас до сих пор не работает рынок фьючерсов? Почему нет рынка форвард-контрактов? Мы все время смотрим, что делается на Западе, и делаем все наоборот. Мы сохранили всю их терминологию, включив ее в обиходный оборот в своих описаниях происходящего, но, по сути, от простого распределительного механизма мы не ушли.