К чему привело принятие мер содействия ВИЭ на оптовом рынке - «Новости - Энергетики»

Энергостратегия-2035 уделяет большое внимание поддержке проектов строительства электростанций на основе возобновляемых источников энергии. «Дорожная карта» документа предусматривает создание схем размещения объектов ВИЭ, а также доступ их к работе на оптовом и розничном рынках во всех субъектах Российской Федерации. Это должно дать стимул к развитию ВИЭ и диверсификации источников энергии в местных топливно-энергетических балансах.

В 2013 году в России была создана система поддержки ВИЭ на оптовом рынке. В мае-июне этого года уже в третий раз ОАО «АТС» проведет отбор солнечных и ветровых электростанций, а также малых ГЭС. Доля «зеленой» энергетики на оптовом рынке к 2020 году должна составить 2,5%, или около 6 ГВт установленной мощности. Согласно планам, в ближайшие пять лет в России может появиться около 1,5 ГВт солнечных станций, 3,6 ГВт ветряков и 900 МВт малых ГЭС.
Основными условиями для прохождения отбора Советом рынка являются определенный уровень капзатрат и локализации оборудования (65% на 2016–2020 годы). Победители смогут заключить договоры на поставку мощности, гарантирующие возврат инвестиций за счет повышенных платежей потребителей. Правительство гарантировало девелоперам возмещение затрат в течение 15 лет с базовой доходностью 14% годовых.

Впрочем, несмотря на господдержку, игроки рынка возобновляемой энергетики сталкиваются с рядом проблем. В 2014 году инвесторы не запустили в срок СЭС, отобранные на первом конкурсе, притом что именно для генерации на основе солнца в России созданы наилучшие (по сравнению с ветро- и гидроэнергетикой) условия. С 1 декабря 2014 года должны были заработать три солнечные электростанции общей мощностью 35,2 МВт. Две из них принадлежат ГК «Энергия солнца», третья – «Евросибэнерго». У ВЭС и МГЭС сложностей еще больше.

Одна из основных причин задержки ввода в эксплуатацию – как раз отсутствие локализованного оборудования. За просрочку ввода по ДПМ начисляется штраф в размере 25% цены мощности за каждый месяц задержки. Другая актуальная проблема для возобновляемой энергетики – низкий уровень капитальных затрат. Последние были рассчитаны по курсу доллара 2012 года, в настоящее время цифры весьма далеки от реальности: по некоторым оценкам, их надо увеличить на треть. Еще одна сложность, с которой столкнулись инвесторы в ВИЭ, – выросшие ставки банков. Финансисты все чаще отказывают энергетикам в кредитах на адекватных для последних условиях, что не способствует ускорению строительства объектов возобновляемой энергетики. К этому добавляется тот факт, что с 2015 года доходность «зеленых» проектов снижается с 14 до 12% – таковы были первоначальные условия для инвесторов.

Сообщалось, что Минэнерго рассматривает возможность перенести невостребованные на прошедших конкурсах объемы мощности по всем видам ВИЭ на период после 2020 года и снизить уровень текущей локализации, установив для нее прогрессивную шкалу.

Солнце

Программа поддержки ВИЭ на оптовом рынке реализуется очень активно, особенно в части солнечной энергетики, говорит генеральный директор ООО «Хевел» Игорь Ахмеров. «Это видно даже по высокому уровню конкуренции на ежегодных конкурсных отборах инвестиционных проектов возобновляемой энергетики. Несмотря на значительные объемы инвестиций в строительство солнечных электростанций – около 110 тыс. рублей на каждый киловатт установленной мощности СЭС, или около 550 млн рублей на станцию мощностью 5 МВт, объем заявок на строительство объектов солнечной генерации, поданных на конкурс в прошлом году, превысил выделенные квоты в 1,5 раза. Всего по итогам двух конкурсов были отобраны проекты строительства СЭС общей мощностью 904 МВт из 1,5 ГВт, запланированных до 2020 года», – отмечает он.

Проекты гелиостанций на конкурсах пользовались наибольшим спросом, по ним продан весь объем мощности на 2015–2018 годы, в то время как по ВЭС и малым ГЭС – 8,5 и 4,8% соответственно. В Новочебоксарске запущен завод «Хевел» по производству тонкопленочных солнечных модулей (100 МВт в год), в Мордовии и Татарстане планируется строительство заводов мощностью по 200 МВт гелиопанелей в год каждый. Производства принадлежат компаниям, победившим в большинстве заявок на сооружение СЭС до 2018 года.
По словам Игоря Ахмерова, опыт строительства Кош-Агачской солнечной электростанции (первая СЭС, квалифицированная как генерирующий объект на основе использования возобновляемых источников энергии, введена в эксплуатацию в ноябре 2014 года) показал, что требования к уровню локализации выполнимы. В частности, по этой электростанции Министерство промышленности и торговли РФ подтвердило степень локализации на уровне 70% при необходимых сейчас 50%. «На солнечную энергетику также работают многочисленные российские заводы по выпуску опорных конструкций, кабельной и коммутационной продукции, трансформаторного и сетевого оборудования. Кроме того, крупнейшие международные производители оборудования и комплектующих готовы частично локализовать свои производства в России, например компания Schneider Electric, производитель инверторов для солнечных электростанций. У нас как у производителей собственных солнечных модулей есть своя программа импортозамещения. В частности, сейчас мы тестируем образцы продукции и ведем переговоры с отечественными производителями таких компонентов солнечного модуля, как оптическое стекло, особо чистые технологические газы, клеммные коробки, и других», – рассказал эксперт.

По оценке г-на Ахмерова, временные трудности в экономике, резкие колебания на валютном рынке и действие западных санкций вносят определенные коррективы в реализацию программы развития солнечной энергетики. «Но мы приняли на себя обязательства и, как ответственная компания, обязаны их выполнять в срок», – заявляет он.

Ветер

Ветроэнергетический рынок, не в пример солнечному, вызвал слабый интерес со стороны инвесторов. Это связано с тем, что были допущены просчеты в подготовке законодательства либо эти просчеты были сделаны намеренно, говорит президент Российской Ассоциации ветроиндустрии Игорь Брызгунов. «Был дан слишком короткий срок на подготовку проектов к первому конкурсу 2013 года, не было предусмотрено время, достаточное для освоения производства компонентов для ветрогенераторов – с 2016 года локализация должна достигать 65%, а это, по сути, создание новых производств. Да и горизонт рынка производителю такого оборудования, который должен инвестировать серьезные средства, отводился низкий – 3,6 ГВт и короткий – 2020 год. Что же после этого срока, который для производственных проектов означает «завтра утром», делать инвестору? Демонтировать? Его делают заложником ситуации», – говорит эксперт.

В связи с этим ветроэнергетики в конце февраля обратились к вице-премьеру Аркадию Дворковичу с предложением пересмотреть законодательство, регулирующее ВИЭ. Участники рынка предлагают отодвинуть срок локализации производства ветрогенераторов в объеме 65% на 2-3 года, поскольку российская промышленность за столь короткий срок (2016 год по РП 861-р) не освоит технологию, которой раньше не занималась. «Вернее, освоит, но срок входа в рынок каждого элемента в энергомашиностроении занимает от двух лет, это связано с необходимостью соблюдения технологических и стандартизационных мероприятий», – говорит г-н Брызгунов.
Также энергетики призывают продлить действие законодательных актов на период за 2020 год – до 2029–2030 года, без увеличения общих объемов ввода. «Это логично. Об увеличении объемов рынка можно будет говорить, когда рынок докажет правительству свою состоятельность первыми проектами ветропарков», – уверен г-н Брызгунов. Другая причина этого требования – нынешняя политическая и экономическая ситуация, а также курсы валют. Игроки рынка ветроэнергетики просят поднять минимальную величину капзатрат на ветропарки. «Это связано с изменением курса валют. По курсу 2013 года капзатраты в размере 78 тыс. рублей за 1 кВт ветропарка считались нормальными, сегодня же 1,8 тыс. евро за 1 кВт мощности – это уже 105 тыс. рублей. Но здесь есть одна тонкость – в связи с необходимостью соответствия последним политическим тенденциям считать впрямую от валютной стоимости нельзя, да и потенциальные производители компонентов для ветрогенераторов уже имели возможность более подробно ознакомиться с предметом. Поэтому предлагается пересчитать CapEx не в полной мере, а только для тех компонентов, которые не могут быть произведены в России, а их 35%», – говорит Игорь Брызгунов.

Локализация оборудования на сегодня продолжает оставаться самым актуальным вопросом, но этот вопрос постепенно решается, уверен президент РАВИ. Многое зависит от производителя ветрогенераторов – с кем он захочет и сможет сотрудничать из энергомашиностроительной промышленности, насколько хорошо он знает российский производственный сектор и видит ли себя игроком на рынке ВИЭ России. «Появились первые ласточки. Уже две компании прилагают серьезные усилия не только для локализации компонентов ветрогенераторов в России, но и для производства ветрогенераторов единичной мощностью более 2 МВт вообще как отечественного продукта. Третья компания, исторически сотрудничающая с одной из самых крупных энергомашиностроительных корпораций, обладает возможностями очень быстрой организации локализации производства своих турбин на предприятиях партнера и уже имеет опыт работы на новых территориях РФ. Другие производственные компании активно работают над лоббированием корректив законодательства, позволяющих сделать этот рынок реальным и привлекательным для инвесторов», – рассказывает Игорь Брызгунов.

В феврале министр энергетики Александр Новак заявлял, что Мин­энерго совместно с Государственной электросетевой корпорацией Китая прорабатывает возможность строительства ветропарка мощностью до 50 ГВт на севере Дальнего Востока. Будут ли при этом использоваться российские или только китайские технологии, пока неизвестно. Зато известно, что Китай является мировым лидером по развитию объектов во­зобновляемой энергетики: в 2014 году инвестиции в сектор составили 89,5 млрд долларов.

Вода

По мнению заместителя управляющего директора ЗАО «Норд Гидро» Владимира Романчука, сложности есть и в сфере строительства малых ГЭС. «Это видно по проведенным конкурсам. И «Норд Гидро», и другие гидроэнергетические компании не выходят на них. Для нашей компании это связано с ограничениями, имеющимися в законодательстве, в части обязательства предоставления гарантий или обеспечения для участия в конкурсах по отбору мощностей ВИЭ. Согласно утвержденной нормативной документации, ограничениями являются высокие требования, связанные с гарантией, предоставляемой работающей на оптовом рынке компании генератором, имеющим не менее 2 ГВт мощности, либо предоставление в качестве обеспечительных мер аккредитива. Для нашей компании это означает неизбежное существенное увеличение стоимости проектов, а окупаемость затрат на обслуживание гарантии или аккредитива маловероятна», – рассказывает г-н Романчук.
Есть и другие сложности, не связанные с законодательством. Они вызваны масштабами инвестиций и текущей экономической ситуацией в стране и мире. «Конечно, рост евро повлиял в целом на наш проект. Но говорить, что ситуация совсем бесперспективна, было бы неправильно. Тем не менее планируем, если успеем, снова выходить на конкурсы. Работаем, ищем соинвесторов. Это единственное, что дает шанс выполнять проекты», – уверен эксперт.
По словам представителя «Норд Гидро», в настоящее время и зарубежные компании, и отечественные активно звонят, показывают, что заинтересованы в участии в проектах. Многие обращаются в компанию за наличием опыта по реализации проектов «под ключ». «У нас этот опыт есть: мы получаем сертификаты, выполняем некоторые вещи, которые еще не отработаны законодательно. Частично законодательство в сфере ВИЭ делается на основе опыта компании «Норд Гидро». Те минусы, которые мы видим, мы сообщаем в Совет рынка и другие регулирующие органы и фактически отрабатываем существующую законодательную базу, анализируем ее на наших объектах. Поэтому инвесторы, видя, что поменялось законодательство, что установлены целевые показатели по окупаемости, самые важные для инвесторов – для опта для крупных проектов они уже есть, для мелких скоро появятся, – на крупные проекты активно идут. Вопрос стоимости этих денег или условий решается в индивидуальном порядке», – говорит Владимир Романчук.

По его мнению, обеспечить локализацию оборудования для малой гидроэнергетики не представляет особой сложности. Так как турбинное оборудование для ГЭС очень схоже с другими производствами, например турбинами для самолетов, теоретически те же заводы могут изготавливать и гидроагрегаты. Также не надо забывать о существующих мощностях, обслуживающих действующие крупные гидроэлектростанции. «База существует. Другой вопрос, что те требования, которые мы предъявляем к оборудованию, лучше выполняют иностранные производители. На наших станциях установлено самое современное оборудование в мире – чешское, австрийское. Мы довольны его работой. Заключенные контракты для нас удобны – все риски берет на себя иностранная компания. Найти аналогичные условия на российском рынке очень сложно. Брать на себя риски ни одна российская компания не хочет. Возникает вопрос: что же такое у вас с оборудованием, что вы не хотите брать на себя риски в случае аварийной остановки? И плановые периоды ремонтных работ для отечественного оборудования гораздо чаще по сравнению с иностранным. В части качества, по сравнению с зарубежным, наше оборудование тоже страдает. Законодательно установлено локализовать 65% к 2017 году. Я считаю, это очень сложно. По факту много деталей в России не могут сделать либо могут, но они недолговечны или требуют очень частого техобслуживания, что означает частый останов агрегата и т.д. Но это дело временное, дело опыта», – уверен г-н Романчук.
Согласно данным исследования Высшей школы экономики, доля возобновляемой энергетики в России может составить до трети в производстве электроэнергии и до половины от общего объема производства тепла. Вопрос, нужно ли доводить эти показатели до такого уровня. С одной стороны, энергия из возобновляемых источников – это прогресс и будущее, такое же удивительное и неоднозначное, каким когда-то были первые автомобили, телевизоры и мобильные телефоны. По данным Международного энергетического агентства, в 2014 году в возобновляемую энергетику было привлечено более 300 млрд долларов, в 2015 году «зеленые» мощности достигнут почти 750 ГВт, что позволит им занять до четверти в мировом энергобалансе. И этот поезд все равно придется догонять. С другой стороны, ВИЭ – дорогое и пока что трудоемкое удовольствие. В настоящее время в России технологии возобновляемой энергетики оправдывают себя только в качестве источников обеспечения энергией труднодоступных территорий. Станут ли они более популярными и распространенными, покажет время.