Охрана президента боится за тайну его резиденции - «Недвижимость»

Федеральная служба охраны (ФСО) боится за вверенные ей объекты, вернее, за вверенных ей охраняемых лиц. Как узнали «Известия», всерьез рассматривается страшный запрет и жуткое наступление на права и свободы отдельной группы граждан. Посетителям охраняемых ФСО объектов могут запретить там «чекиниться». Один из вариантов — запретить с этой целью пользоваться мобильными устройствами.

Причина, согласно публикации издания, в том, что слишком многие журналисты и сотрудники администрации президента успели «зачекиниться» в соцсетях в «Ново-Огарево» - главной резиденции страны. Конкретно 177 отметок от 122 пользователей с указанием, в том числе, места на карте, хотя ФСО держит место расположения резиденции первого лица в секрете.

Конечно, возможны варианты. Запрет на мобильные устройства в резиденции с неизбежностью натолкнется на недовольство тех же журналистов, которые привыкли сообщать новости по мобильному телефону — смской или звонком редактору. У информационных агентств, между которыми имеется вполне серьезная конкуренция, скорость передачи информации — бизнес, и запретом на мобильные устройства бизнес этот можно сломать. На планшетниках и некоторых смартфонах можно и текст набрать: тут даже газеты попадут в неудобное положение. Да и телевидение без мобильного телефона представить себе сложно.

Сотрудники администрации тоже пользуются мобильными и прочими гаджетами. Это позволяет, скажем, протоколу президента и его пресс-службе оперативно решать свои задачи. Так что проблема серьезная.

Меж тем ФСО обеспокоена, что пользователи выкладывают на обозрение своих друзей (а теоретически - практически кого угодно) фотографии из резиденции, точно отмечают ее местоположение на карте — в общем демаскируют объект, который считается очень секретным. Логика охраны понятна: вздумай некие злоумышленники или террористы пройти президентскую систему безопасности, эти чекины и фото окажут им посильную помощь, а все усилия безопасников могут стать бесполезными.

Есть и иные решения: заблокировать доступ к отдельным сайтам на территории охраняемых объектов: популярному сервису Foursquare, позволяющему сообщать друзьям о своем местоположении, некоторым соцсетям, наиболее популярным в России. Сотрудникам администрации можно запретить чекины специальной бумагой о безопасности. Журналистам — угрозами исключения из пула и отрезанием доступа к телу. И так далее — вариантов масса.

Понять тут можно всех. Близость к телу и центру принятия решений рождает как объяснимое желание поделиться этим чувством с друзьями, так и объяснимую реакцию тело и центр от такого счастья оградить. Да и просто есть фанаты чекиниться, а есть фанаты все, что только можно, засекречивать.

Поклонников ставить метки о месте своего пребывания немало и среди госслужащих, хотя они и лучше журналистов понимают всю серьезность вопросов безопасности. Обычно они чекинятся в местах, где можно не страшиться за собственную безопасность: в отпуске или подальше от их «клиентов» и госучреждений — в театре, например. С этим, правда, тоже выходят конфузные ситуации.

Не так давно настоящая буря (в стакане воды, но меж тем) грянула, когда во время отпуска пресс-секретарь Дмитрия Медведева Наталья Тимакова оставила на своей страничке в «Фейсбуке» отметку о пребывании в элитном отеле, один день в котором стоит не менее тысячи с лишним евро. Скандал раздул опять-таки на своей страничке в том же «Фейсбуке» ведущий «Дождя» и «Эха Москвы» Тихон Дзядко и начался жесткий спор на тему «может ли себе позволить чиновник показное потребление» и вообще «откуда деньги». Спор был не самый содержательный, хотя многие реальные проблемы обнажил. И много вопросов оставил открытыми. Тот же вопрос: насколько можно демонстрировать свою жизнь госслужащему?

Безопасники, в свою очередь, стремятся по старой памяти «секретить» то, что давно секретом не является. Причем засекречивают они это от не вполне понятного субъекта. Давно в Сети можно посмотреть на сервис Google maps, где прекрасно видны всяческие секретные объекты. Да, «Гугл» убрал многое со своих снимков по просьбе правительств разных стран, но сложно поверить, что условная Центральная разведывательная служба США пользуется какими-то «затертыми» версиями данных.

Страшный государственный секрет — наследие эпохи «холодной войны» —  в настоящую эпоху сменила «война с терроризмом». То есть: раньше угрожал коварный враг, мечтающий физически уничтожить СССР (ну а СССР в ответ США). Тут была железная логика блюсти режим секретности на местоположение значимых объектов, ведь подспудно «ястребы» с обеих сторон готовились к большой войне. Какие из «секреток» той эпохи были и впрямь необходимы, а какие объяснялись лишь паранойей силовиков, теперь сложно точно сказать — холодная война кончилась.

Логика «войны с терроризмом» кажется, по крайней мере, профану, более мифологическим конструктом. Но позволяет сохранять старые системы засекречивания. Да и шпионов безопасники всех стран все еще по старой привычке очень не любят и опасаются. Потому и стремятся контролировать потоки «значимой» информации и блюсти старые традиционные запреты. Скажем, до 2010 года существовал запрет на профессиональную фотосъемку на территории Кремля и вокруг него. В том числе на Красной площади. Если хочешь снимать на любительскую камеру — пожалуйста, а вот профессиональная съемка была запрещена. Только после того, как фотограф Дмитрий Терновский обратился к экс-президенту Дмитрию Медведеву лично, ФСО частично сняла запрет на съемку (ряд ограничений все же остался). По факту действует и запрет о передвижении по Красной площади на велосипедах. Да много в России, и не только в ней, странных запретов.

Не так давно в целях повышения информационной безопасности. Сотрудникам администрации президента пытались запретить пересылать любые документы по электронной почте. Тем более с личных адресов. Об инициативе быстро забыли, но мысли о многих запретах не покидают умы людей, за безопасность отвечающих.

Запрет на чекины в Ново-Огарево в этом смысле — далеко не самый безумный запрет. Другое дело, что есть большое подозрение в его избыточности. Чекиниться-то перестанут, но вряд ли от этого будет зависеть непосредственное политическое будущее конкретного Владимира Путина.