МЫ РАБОТАЕМ В РОССИИ. Интервью президента Schneider Electric в России и странах СНГ Жана-Луи Стази - «Новости - Энергетики»

Жан-Луи Стази, президент Schneider Electric в России и странах СНГ – компании, входящей в топ крупнейших иностранных инвесторов, о том, насколько на самом деле Россия интегрирована в глобальную экономику, об «умной» энергии и почему Schneider Electric считает себя «отечественным производителем», а результаты четырех лет работы программы энергоэффективности в России характеризует термином «долгосрочный проект».

Энергополис: Жан-Луи, на Санкт-Петербургском международном экономическом форуме президент Путин в очередной раз продекларировал, что под «российским бизнесом» и Кремль, и Белый дом подразумевают не только компании с российским капиталом, но и российские «дочки» любых иностранных компаний. Дословно это звучало так: «Когда я говорю «у российских производителей», то я имею, конечно, в виду и предприятия с иностранным участием либо со стопроцентным иностранным капиталом, но работающие на нашей территории и подчиняющиеся российскому законодательству». Что дает компании Schneider Electric локализация производства в России, в чем специфика работы в России и есть ли вообще такая?
Жан-Луи Стази: Я был в зале форума, когда выступал президент. Я думаю, что его посыл в адрес тех иностранных инвесторов, которые там присутствовали, был скорее положительным. Он хотел дать нам понять, что мы не должны бояться вкладывать деньги в России. И получается, что если мы будем вкладывать деньги сюда, то к нам будут относиться надлежащим образом, как будто это российские компании. Мы ему, кстати, верим, как мы верим и российскому правительству последние десять лет. Но и они к нам хорошо относятся, потому что мы все-таки за эти десять лет немало вложили в эту страну. Последние три года Schneider Electric, наверное, входит в круг крупнейших иностранных инвесторов в российскую экономику. И среди наших подразделений по всему миру мы в Россию вложили больше всего. И мы чувствуем, что стратегия локализации нашего производства здесь по достоинству оценивается. Не только государством, но и нашими заказчиками.

Мы работаем в этой стране, мы участвуем в ее жизни, в том числе социальной, и мы хотим общаться с государством и рады это делать, потому что государство, естественно, важнейший игрок на этом поле. И если мы вкладываем деньги куда-то, то стремимся наладить нормальный диалог с государством на всех уровнях: федеральном, местном, региональном. Мы пытаемся сделать так, чтобы это общение шло на взаимовыгодной основе, чтобы нам было хорошо, но и государству, в котором работает Schneider Electric и где живут наши работники, тоже. Мы стараемся учесть интересы России в своей работе, помочь как эксперты и как мировые лидеры в управлении энергией, помочь правительству как-то в его деятельности. Почему? Потому, что они – регуляторы, они принимают законы, и наша задача – способствовать улучшению климата в этой стране, в том числе для того, чтобы от этого выиграли экономика, бизнес и социальная сфера. В качестве примера могу привести такой факт, что на пленарном заседании форума Xperience Efficiency 2014 Schneider Electric совместно с РСПП обсудила возможности взаимодействия и обменялась письмами о сотрудничестве в сфере энергосбережения и энергоэффективности с Минэнерго России.

Мы вручили заместителю министра энергетики РФ Антону Инюцыну декларацию «Российский и международный бизнес за энергоэффективность», которая является неким мнением о том, как и чем Schneider Electric может помочь в улучшении ситуации в области энергоэффективности в российской экономике. Мы будем активно взаимодействовать при разработке новых законодательных и подзаконных актов, касающихся технического и экологического регулирования. Экспертиза Schneider Electric будет использоваться при внедрении систем энергоменеджмента в российских компаниях с государственным участием, а также при разработке моделей привлечения частных инвестиций в улучшение энергосбережения и повышение энергоэффективности объектов бюджетного сектора. Минэнерго рассматривает привлечение нашей компании к участию в инициируемых министерством образовательных программах и программах обучения и повышения квалификации в части, касающейся энергосбережения и повышения энергоэффективности, а также в подготовке и проведении мероприятий информационного и экспертного характера, посвященных вопросам энергоэффективности.

Эп: Одной из основных тем Xperience Efficiency стала энергоэффективность. Господин Стази, программа энергоэффективности, подкрепленная ФЗ-261 (Федеральным законом об энергоэффективности), должна была стать одним из драйверов роста экономики, модернизации производственных мощностей? Лично мое мнение, что в России это не сработало. Почему этого не случилось, на ваш взгляд? Как вы оцениваете результат закона, его работу в течение четырех лет? Что, как вы думаете, надо еще сделать, чтобы получить ощутимые результаты от этих мер, которые в большей степени напоминают декларативные призывы?

ЖЛС: Понимаете, в чем дело... Один из законов диалектики гласит, что события происходят тогда, когда они должны произойти. И мы с этим согласны. Можно принимать законы или указы, разрабатывать масштабные государственные программы и спускать сверху приказы, давить, как прессом, штрафами за несоблюдение вводимых новых норм и так далее, но если в обществе нет спроса, то, как говорится, ничего не произойдет. Второе, что я хочу сказать, – это то, что действительно, в России есть рынок для энергоэффективности. В любой стране мира есть чем заняться с точки зрения энергоэффективности, и Россия не исключение.

Вопросы эффективности принимаемых мер и программ неоднократно поднимались в вашей стране на разных уровнях. Мне кажется, лучшим образом они были озвучены Дмитрием Медведевым, когда он был в качестве президента, и впоследствии, когда он возглавил правительство. Энергоэффективность – это непреложное условие модернизации российской экономики, если Россия хочет играть существенную роль на конкурентоспособном мировом рынке – а Россия здорово завязана с мировым рынком, потому что у нее много экспорта, пусть это нефтегаз, пусть это природные богатства, тем не менее это так. Конечно, можно уповать на высокие цены на нефть, но мы-то знаем, что это закончится рано или поздно. И здесь нет иного способа, как развивать свою эффективность. И в России не так много, скажем так, участков, где можно было бы нарастить довольно быстро эффективность. Энергетика – это одна из этих отраслей. Энергетике России требуется модернизация производственных потенциалов. Зачастую модернизация и энергоэффективность идут рука об руку. Другими словами, есть четкий спрос на энергоэффективность. Он начинается с промышленности, потому что именно в этом секторе экономики наибольшая себестоимость продукта. Можно назвать еще ЖКХ и тот сектор этого рынка, который связан с подачей тепла и воды. В России они очень сильно требуют модернизации. Правительство понимает, что поднимать тарифы каждый год – это не вариант, поэтому модернизация и энергоэффективность – единственный правильный путь. В индустрии, на производстве этим занимаются каждодневно, работая с утра до вечера. Занимаясь внедрением энергоэффективных решений, производство решает вопрос снижения себестоимости продукции, заботясь о своей конкурентоспособности.
ЭП: Жан-Луи, вы, наверное, имеете в виду частные компании?

ЖЛС: В первую очередь их. Им даже закон не нужен, у них есть рынок, он сам это делает. Просто те, кто работает на открытом рынке, на международном рынке, у них сам по себе есть стимул выживать таким образом. Им законы не нужны, им нужна просто конкуренция. То есть закон, скорее, помогает проводить модернизацию в тех секторах, где нет явной конкуренции: госсектор, социальная сфера. Еще закон – это как бы способ стимулирования инвесторов, чтобы те принимали решения. Например, в строительной отрасли.

Эп: Соглашусь с вами лишь отчасти. Потому что в России получилось так, что, создав сверху определенные предпосылки для энергоэффективности, государство не дало предприятиям стимула к энергоэффективности, не дало господдержки в виде субсидий или налоговых льгот, как это делается, допустим, в той же самой Германии или где-то еще в Европе. Модернизация и энергоэффективность стоят денег. Когда частный бизнес вкладывает свои средства в проекты, связанные с энергоэффективностью, он отвлекает свои средства, будь то оборотные или дополнительные инвестиции, на которые также ложатся налоги.

ЖЛС: Я бы, наверное, не стал так пессимистично смотреть на происходящее. Скорее, наоборот. Понимаете, изменения за сутки не происходят. Если сравнивать с Западной Европой и теми моделями, которые сейчас там существуют, то нельзя не упомянуть, что потребовалось лет 25 для достижения текущих результатов. Просто время расставляет все на свои места. Ведь здесь взаимодействуют несколько элементов, для этого нужно время. И закон все-таки нужен – либо для стимулирования, с одной стороны, либо для санкций, с другой. Но даже из первой редакции закона видно, что государство слушает рынок и старается адаптировать закон к нуждам бизнеса. И тот перечень устаревшего оборудования, которое сейчас подлежит выводу из оборота, на самом деле взят не с потолка, а именно с рынка. Заменить потребуют оборудование, которое либо неэффективно, либо загрязняет окружающую среду, либо отработало свое лет сто назад. И это некий стимул к обновлению машинного парка, к модернизации, если угодно. Причем стимул на уровне государственного посыла.
Schneider Electric – поставщик технологий. Поставляемые нами технологии становятся все более распространенными, поэтому появилась необходимость в их локализации. И появилась необходимость в финансировании, долгосрочном финансировании, которое имеет место в других странах, потому что этот инструмент нужен. Ведь энергоэффективность – это рынок долгосрочных проектов, она окупается не сразу. Этот кирпичик должен встраиваться в общую систему, усиливать ее, потому что займы или инвестиции в этой области и на эти цели предприятиям и экономике в целом очень нужны. Я имею в виду гарантированные займы от государственных структур или корпораций с госучастием.
Но не надо забывать еще об одном моменте, который очень важен, – это уровень образования. Почему эти навыки важны? Люди игнорируют вопросы энергоэффективности, потому что они иногда просто либо не знают об этом, либо мало знают. Эта тема им неблизка. Программы образования, связанные с энергоэффективностью, на мой взгляд, должны быть разработаны и внедрены на всех уровнях начиная с детского сада, потому что ребенок очень здорово впитывает новые знания и эта культура сразу входит в его подсознание в таком случае. На уровне подготовки инженеров и технических специалистов нужны серьезные преподавательские кадры, которые будут внедрять эту технологию в системе профессионального образования. И мало только технических специалистов. Инженер – это одно. Но эти системы надо внедрять, допустим, еще и в бухгалтерских или в финансовых структурах. А им, в свою очередь, порой очень сложно доказать экономический смысл, который отложен во времени, они хотят все и сразу. Но деньги-то будут отбиты не сегодня, не завтра, а послезавтра. Иногда капиталовложение в энергоэффективность делает одно управление, а прибыль получает другое. Здесь нет прямой зависимости. И это надо объяснять, этому надо учить. Для того чтобы энергоэффективность стала нормой и помогала экономике, должны быть четыре элемента, которые нужно постоянно увязывать во взаимодействии принимаемых мер: закон, технологии, финансирование и образование. Когда все эти элементы работают вместе, энергоэффективность дает результат быстрее.

Эп: Убедительно и доходчиво. Одна из тем пленарного заседания конференции Xperience Efficiency 2014 – это «Реформа рынков как фактор развития энергоэффективности в России». Как, с вашей точки зрения, состояние рынка или его модель увязываются с развитием энергоэффективности и что Schneider Electric понимает под термином «умная энергия»?

ЖЛС: Вообще, мы в Schneider Electric считаем, что основным локомотивом роста эффективности будет энергия. В свою очередь, локомотивом роста энергетики и эффективности энергосектора будут технологии, в большей степени, чем законодательная база. Просто сейчас на сцену выходят четыре новых прорывных технологических решения, которые поменяют все правила игры в ближайшее время. Есть четыре способствующих технологическому прорыву компонента, и все они так или иначе сводятся к одному – к преобразованию энергии в информацию. Первое – это то, что сегодня каждое устройство у нас подключено к сети. Каждый потребитель энергии сейчас завязан в сеть. Не только энергетическую, но и информационную. Второе – сегодня существует система больших объемов данных, или больших данных (Big Data), которые аккумулируют массивы информации в больших вычислительных центрах. Третий фактор – это мобильность. Любой сотрудник электротехнической компании или любой другой компании сейчас постоянно находится в сети с помощью этих устройств. И четвертый фактор – это облачные технологии. С их помощью всегда можно туда подключиться и на основе этого принимать решение.

Очень важно также сказать о том, что текущая ситуация позволяет соединять две составляющие нашего мира, два уровня, которые раньше были разъединены. Первый – уровень, на котором мы производим и потребляем энергию в реальном режиме времени, и второй – уровень принимаемых нами решений.

Уже сейчас есть и широко применяются в мире решения и программные продукты, используя которые можно физически управлять, например, деньгами. Можно копить, можно осуществлять переводы, инвестировать или заниматься капитализацией. А энергию хранить нет возможности. Ты ее произвел и сразу же ее потребил. Энергия существует в реальном времени. И это для электро­энергетических компаний постоянная головная боль. Им постоянно нужно держать этот баланс между производством и потреблением. И производство всегда у них заложено по максимуму. Просто новые, предлагаемые в том числе и нами технологии, позволяют им отслеживать баланс в режиме реального времени. Сколько надо произвести, столько они и производят.
Поэтому эти четыре компонента, которые я назвал: Интернет, большие массивы информации, мобильность и облачные технологии – позволяют изменить мир и достичь перемен гораздо быстрее. Быстрее, чем закон, быстрее, чем какие-либо интеграционные системы.

Именно здесь мы видим происходящий серьезный прорыв в энергетике благодаря цифровым технологиям, которые уже привели к изменениям других отраслей промышленности. Мы это знаем. Это и телеком, и розничный рынок, и сфера образования, и средства массовой информации. И мы видим, что цифровой мир приходит в такие индустрии, как банковский сектор и автопром. И энергетический сектор не исключение. Сегодня он тоже подвергается этим изменениям. Мы уверены в том, что эффективность движима этими цифровыми технологиями. И наша фирма вкладывает серьезные средства и постоянно работает на то, чтобы это произошло.